Мозаика рериховских событий

ВЫСТУПЛЕНИЕ В.А. РОСОВА НА ВЕЧЕРЕ, ПОСВЯЩЁННОМ ИЗДАНИЮ ПОВЕСТИ Ю.К. ТЕРАПИАНО «САМСАРА»

Дом Русского Зарубежья (Москва), 24 февраля 2015 г.

Здесь много уже было сказано о Юрии Терапиано, о его философии, о биографии, но ничего не сказано о любви. Ну вот, Александр Николаевич Сенкевич связал мою судьбу не только с архивами, но и дал понять, что я специалист и по любовным историям в русской зарубежной литературе. Конечно, это шутка, но в ней есть и доля правды.

Материал, с которым мы соприкоснулись, я имею в виду повесть Терапиано «Самсара», – это удивительная книга, в ней говорится не только о философии, но и о любви. Любовь, действительно, лежит в основе всей человеческой жизни. А эта книга так и начинается – с повествования о встрече двух близких людей, сначала незнакомых, но потом они становятся близкими на всю жизнь. Это – две половинки одного целого. Аравали – героиня повести, возлюбленная главного героя – достигла освобождения от цепи рождений и смерти, а он – только на пути к свободе. Завязка повести, весь дальнейший сюжет строится на том, что герой воплощается в разные времена, в разных странах. И очень правильно сказал Дмитрий Солодовник, актёр Малого театра, правильно заметил, что постепенно, глава за главой, книга как бы раскрывает свою душу для того, кто её читает. И душа того, кто читает, тоже раскрывается, человек идёт шаг за шагом вперёд и постигает – главное в жизни, в общем-то, даже не обычная человеческая любовь. Важно ощутить божественное соприсутствие, прикосновение к любви высокой, духовной, которая открывает человека навстречу небесам. Вот в чём замысел этой книги.

В повести много концептуального, много философского. Там представлена концепция Самсары, или Сансары. Неизвестно, когда она вообще возникла. До буддизма существовал индуизм, и некто ещё раньше провозгласил эту концепцию – кто знает, всё теряется во времени. Но мы видим теперь, так оно и есть. Это – правда, Сансара – действительно всё то, что окружает нас, что пронизывает нашу жизнь. Если посмотреть вокруг – солнце совершает свой оборот, и год совершает свой оборот, один год сменяет другой, и мы находимся в круге времени. А мы – люди – связаны обычной материей, причинами и следствиями, тонкой материей чувств. В наших поступках всегда есть причина и есть следствие – вот то, чем занят человек в повседневной жизни. И, собственно говоря, если переносить такие понятия на сегодняшний предмет нашей встречи, то вот нашлась рукопись, неизвестная повесть Терапиано, и от момента, когда она появилась совершенно неожиданно, до издания её в виде книги – прошли годы, не один год, а, наверное, лет пять. Всегда бывает начало. Когда находишь рукопись, ты радуешься, прикасаешься к чему-то таинственному, новому, ты сам порождаешь какую-то причину, от начала – до следствия, когда появляется книга. И эта радость выхода повести в свет – она двойная, потому что есть конкретный продукт, когда рукопись облекается в книгу, и потом – она даёт радость другим людям. Происходит катарсис, и это уже следствие. Именно то, что находится между причиной и следствием, – оно и есть Самсара. Сегодня мне хотелось бы ещё несколько слов сказать об этой самой необъяснимой Самсаре, то есть, каким образом рукопись повести обнаружилась и как была издана – о том, что происходило между началом и концом этой увлекательной истории.

По служебным делам, в связи с научной работой – я занимаюсь творчеством Рериха и возглавляю отдел «Наследие Рерихов» в музее Востока – мне пришлось часто ездить за границу, после того как в 90-е годы открылись врата, пал железный занавес и можно было повсюду путешествовать. Русская эмиграция, все её закрома, сокровища русской культуры открылись. Мне довелось побывать в музее Рериха в Нью-Йорке и работать во многих архивах Америки и Европы. И часто случается, что когда занимаешься одним, вдруг обнаруживается что-то другое. Исследуя биографию Рериха, я встретил неожиданный сюжет. Рерих – он ведь интересен, прежде всего, картинами и самими образами картин. Удивительное душевное чувство возникает, когда смотришь на живописные полотна. Помимо живописи, у Рериха есть и литературные достижения. И вот я узнал, что его поэтические произведения были переложены на музыку, и сделал это композитор Василий Завадский, тоже русский эмигрант – талантливый ученик Скрябина. Существует музыкальная сюита «Цветы Мории», которая написана на стихи Рериха, для голоса и симфонического оркестра. И зная Рериха-художника, конечно же, захотелось представить, как он будет звучать в музыке, его стихи – и симфоническое произведение, со множеством оркестровых инструментов, даже терменвокс был в оркестре! Когда Термен жил в Америке, так случилось, что Завадский был с ним знаком, и он ввёл в оркестр этот новый инструмент. Словом, после того как в 90-е годы я узнал о Завадском, то лет, наверное, двенадцать искал повсюду его музыку. Но как в воду канула музыка! Ни одной партитуры, ничего нельзя было найти. И однажды произошёл такой чудесный, можно сказать, мистический случай, коль скоро мы говорим о мистике в связи с повестью Терапиано.

В музей Рериха в Нью-Йорке пришёл пожилой господин, высокий, весь седой, и на прекрасном русском языке сказал, что он – ученик Завадского, представился так. Ну, конечно же, здесь всё открылось, это был Георгий Рубисов – действительно ученик Завадского. Он заявил, что у него дома хранится архив Завадского. Удалось с ним связаться, установить дружеские отношения, и он пригласил меня в Калифорнию. Он живёт в долине Напа, там, где растут виноградники, он сам винодел. Когда я оказался в Калифорнии, поразительное чувство возникло после знакомства с ним. Прекрасный русский язык, и это – человек, который занимается виноделием. Днём мы ходили по холмам, подвязывали виноградную лозу, а вечером он садился за рояль и играл музыку Шопена и Завадского. Это было удивительное, неповторимое время. Так мы с ним провели несколько недель, я разбирал архив Василия Завадского, и мы неожиданно, в последний момент нашли эту замечательную партитуру «Цветы Мории». Именно такое название Рерих дал своему сборнику стихов, изданному в Берлине в 1921 году, и, собственно, так же Завадский назвал и своё произведение. Потрясающее произведение. Жорж Рубисов сразу сел за рояль – там были раздельные партии – и исполнил партию фортепьяно.

Мы радостно провели время, хорошо общались, много говорили, всё-таки, так сказать, – долина Напа, виноделие, солнце, всегда голубое небо. Прекрасное время! И в таком приподнятом настроении, набрав чемодан копий, я уехал и очень был доволен, что, наконец-то, достиг желаемого. Проходят годы, и вот случается, когда стрела всё-таки попадает в цель, открываются архивные клады, обнаруживаешь то, что искал. Это такое необыкновенное чувство, особенно когда ты прикасаешься, начинаешь свои исследования, а потом отдаёшь это людям.

С Жоржем Рубисовым мы стали большими друзьями. Оказывается, его мама, Елена Фёдоровна, была ученицей Рериха в Петербурге. Она училась в рисовальной Школе при Обществе Поощрения художеств и сама стала художницей. В Зарубежье она больше известна как поэтесса и писательница, оставившая книгу о путешествиях по Востоку, – прекрасные мемуары. Мы с ним несколько лет поддерживали отношения, уже сдружились, и однажды он мне позвонил и сказал: «Владимир, приезжай в Калифорнию!». Ну, казалось бы, очень было странно, что ж ехать, вроде бы всё сделано, работа с партитурами Завадского завершена, архивы изучены. При этом нужно заметить, конечно, не всё было исследовано, отец у Жоржа был талантливым инженером и композитором, тоже – Георгий Рубисов-старший, а мама была, как уже сказано, художницей, поэтессой, писательницей и ещё журналистом – замечательная творческая семья. И вот Жорж говорит мне по телефону: «Приезжай, давай повидаемся». Ладно, поехал. И таким удивительным образом складывается жизнь, трудно даже понять, почему это происходит.

Когда я к нему прилетел снова на недельку, он меня поселил, как и в прошлый раз, на втором этаже, в той же самой комнате, с видом на холмы с виноградниками. В первый же день говорит: «Ну вот, теперь тебе заниматься нечем, архивы вроде как изучены, Завадский живёт своей жизнью. Там, в твоей комнате, в ящиках стола масса книг из русской эмиграции, многие с автографами Бунина, Ремизова. Читай в свободное время». Открыл книжный шкаф, один ящик стола, другой, вижу – за книгами лежат две рукописи. Посмотрел, а это машинопись «Самсары» в двух вариантах! Первый вариант написан в 1951 году, и второй – через 11 лет, в 1962-м. Конечно же, хоть я, как историк, изучаю русскую эмиграцию, но не знал такого произведения Юрия Терапиано, по крайней мере, на русском языке оно издано не было. Я прочесал интернет и обнаружил, что на французском языке повесть «Самсара» выходила в 72 году. Это и понятно, в эмиграции русской читающей публики практически не осталось. Кто же тогда покупал русские книги?.. Пришлось издавать перевод на французский язык. Но оригинал рукописи на русском лежал в ящике письменного стола в долине Напа. Мы с Жоржем сканировали рукопись. Естественно, я радовался удаче, потому что это же настоящее открытие – неопубликованная повесть! Очень был рад неожиданной находке.

И вот, таким образом, совершенно необычным, когда и не ждёшь ничего, что-то всё же происходит. А происходит, потому что существует бесчисленные связи, та самая Сансара – Завадский был знаком с Рерихом, мать Жоржа, Елена Фёдоровна Рубисова, тоже близка и с Рерихом, и с Завадским, там – Термен, там – писатель Георгий Гребенщиков… Культурный пласт русской эмиграции. Вся эта сияющая творческими возможностями, какая-то удивительная когорта русских людей, она всё-таки оказывается вместе, оказывается связанной друг с другом. И то, что мы говорим о причинно-следственных связях, вот они как-то проявляются совершенно неожиданно.

После того как я привёз рукопись повести «Самсара», стали думать, как её редактировать, как издавать. Сменилось не одно издательство, прежде чем она вышла в свет. Но вот появился Александр Николаевич [Сенкевич], потом мы встретились с Ренэ Герра, все помогали друг другу. Теперь уже прошли две презентации в Петербурге, и вот – новая встреча в Москве. И, завершая рассуждения на тему о причинно-следственных связях, о колесе Сансары, могу сказать – повесть издана, я чувствую себя свободным, почти в состоянии мокши… и надеюсь, теперь книга Юрия Терапиано придёт к вам, вы будете её читать и свет от неё озарит ваши души. – Спасибо!