Росов Владимир


«ПОЛНО ОХВАТИТЬ ВСЮ СИБИРСКУЮ РУСЬ»

«Молодая Чураевка» в письмах Георгия Гребенщикова

и Алексея Ачаира


Предисловие и публикация В.А.Росова


Публикуемая переписка двух талантливых сибиряков, Г.Д.Гребенщикова и А.А.Ачаира-Грызова, смело заявивших о себе в литературе Русского зарубежья 1920-х годов, открывает ещё одну веху в культурной жизни эмиграции. Она относится именно к тому моменту, когда появился и начал свою деятельность в Харбине литературный кружок «Молодая Чураевка». Письма охватывают весь 1927 год, период формирования известного впоследствии молодёжного объединения, и дают представление об идейной подоплёке его создания.

«Молодая Чураевка» образовалась под эгидой Христианского Союза Молодых Людей (ХСМЛ), одной из старейших международных благотворительных организаций, которая открыла представительство на Дальнем Востоке для помощи беженцам из России, пострадавшим от большевистской революции1. Союз размещался в главном центре сосредоточения русских эмигрантов, в городе Харбине, на улице Садовая, дом 62. По инициативе поэта Алексея Алексеевича Грызова (литературный псевдоним – Ачаир, 1896-1960), секретаря ХСМЛ, которому поручено было вести образовательные программы, и возник этот юношеский кружок. Фактически «Молодая Чураевка» родилась 8 ноября 1925 г., а как официальная организация оформилась 20 марта 1926 г. Годы спустя харбинская пресса вспоминала об этом событии: «Первый раз собралась маленькая группа молодёжи, образовавшая Кружок ХСМЛ-Журнала… за большим столом, в пустоватом зале собирались девушки и юноши – почти дети»2.

Первоначально кружок назывался «Зелёная лампа», следуя давней пушкинской традиции. (Такое же название в 1920-х гг. имели литературно-философские собрания, устраиваемые Д.С.Мережковским и З.Н.Гиппиус в Париже.) В нём объединились любители русской словесности и поэзии в возрасте от 15 до 19 лет, примерно около двадцати человек. Молодые люди принадлежали к семьям выходцев из бывшей Российской Империи, главным образом, из Сибири и Приморья. Они собрались вместе, чтобы в своём творчестве «полно охватить всю Сибирскую Русь»3.

На протяжении нескольких лет, вырабатывая собственный стиль, «Молодая Чураевка» складывалась как общественная литературная студия. В стенах ХСМЛ образовался «кружок русской культуры», утвердивший в ежедневной деятельности принципы, которые декларировали в своих трудах художник Николай Константинович Рерих (1874-1947) и писатель Георгий Дмитриевич Гребенщиков (1882-1964). Руководитель кружка Алексей Ачаир сформулировал жизненное кредо чураевцев: «Это путь к красоте, простоте и бесстрашию, это возжигание факела духа во мгле повседневных забот...»4. К тому времени Н.К.Рерих стал инициатором целого духовного движения в мире, в основу которого было положено учение «Живой этики». В печати появились первые книги, заложившие основу этого учения – «Зов», «Озарение», «Община», и они всегда находились на рабочем столе Алексея Ачаира в качестве руководства к действию.

Что же касается Георгия Гребенщикова, то он сделался популярным в Зарубежье и как писатель, и как инициатор создания известного поселения эмигрантов, русской деревни Чураевка невдалеке от Нью-Йорка. (Там возникает культурный центр, своеобразная «Школа Жизни».) Слава писателя, на практике осуществляющего свои литературные идеалы, докатилась до Русского Китая. К 1927 г. в эмигрантской среде широко обсуждались его знаменитые романы «Былина о Микуле Буяновиче» (1924) и «Чураевы» (вышло 4 тома). Писательское мастерство Георгия Гребенщикова и высказанные им идеи делают его духовным покровителем многих литературных начинаний. Среди поклонников мастера оказался и поэт Ачаир со своими подопечными. Как следует из писем, в Маньчжурии первоначально предполагалось открыть даже отделение американской Чураевки, нечто вроде земледельческой общины.

Алексей Ачаир подхватывает почин из Америки. Он предлагает установление «всемирной Сибирской связи». Основная мысль созидательного строительства состоит в том, чтобы осуществить «учет культурно-творческих сил» во имя будущей России5. Осенью 1927 г. складывается основное ядро поэтической молодёжи, которое и составляет харбинский кружок. В него входят: Николай Кичий, Михаил Бакич, Ларисса Андерсен, Галина Копытова, Любовь Жернакова, Маргарита Зарудная, Михаил Шмейссер, Руф Ананьин, Вера Попова, Леонид Аполлонов, Владимир Жернаков, Татьяна Густова и её брат Лев Густов и др. Позже, к началу 1930-х, к ним присоединяются ещё несколько молодых людей – Наталия Спирина, Юрий Григорьев, Сергей Бережнов, Галина Добротворская (впоследствии жена Ачаира) и знаменитые чураевцы – Николай Щеголев и Юрий Гранин. С появлением двух последних в «Молодую Чураевку» начала прибывать талантливая молодёжь, с неоспоримым литературным даром. Однако к средине 1927 г. кружок находился ещё в стадии формирования. У него не было даже названия. На первых порах поступали предложения от самих участников назвать кружок «Горница» или «Лиственничный дом». В августе на общем собрании молодёжи принимается решение о «Молодой Чураевке». Основатели-сибиряки мечтают посвятить деятельность кружка не только художественному творчеству и искусству, но и «служению Будущему Человечеству»6, со временем превратив кружок в Общину единомышленников.

В сентябре 1927 г. Гребенщиков обращается с письмом к членам харбинского кружка (публикуется в приложении). Он оценивает стихи молодых поэтов, высказывает свои соображения о творчестве, дает духовные установки. Это обращение именитого писателя звучит как напутствие чураевцам. Некоторые из них направляют в Америку даже личные письма. Руководство молодёжью со стороны и Алексея Ачаира, и Георгия Гребенщикова можно считать успешным, налицо рост творческого мастерства. «Молодая Чураевка» постепенно вступает в период своего расцвета и к началу 1930-х годов становится литературным объединением, вобравшим в себя значительные силы. Поэт Николай Щёголев писал в Америку: «Работаю в инициативной группе Молодой Чураевки, расцветшей, как Вам известно, за этот год до крупного кружка, собрания которого – всегда битком набиты интересующимися. Кружок этот, созданный по Вашей идее, единственно оживляет Харбин, город весьма недуховный… Был бы счастлив затеять с Вами переписку на некоторые темы. Особенно интересует меня литературная форма и вопросы, связанные с ней»7. Георгий Гребенщиков в ответном письме даёт совет: «Когда будете писать, думайте о простоте и четкости русского языка, но дайте аромат и китайского. Ведь этого в литературе ещё не было показано»8. Такой совет в полной мере удалось воплотить в своём творчестве другому чураевскому поэту – Валерию Перелешину.

При Христианском Союзе в Харбине с 1926 г. начинает выходить своё печатное издание, его выпускают кружковцы под руководством Алексея Ачаира. Оно называется «ХСМЛ Журнал». Через несколько лет в кружок прибывают свежие силы. На всю эмигрантскую колонию гремят литературно-музыкальные вечера чураевцев, которые устраиваются каждую неделю, так называемые открытые «вторники». Талантливая молодёжь теснит своего авторитетного руководителя. У них разные точки зрения на формы работы кружка, на его дальнейший путь развития: должен ли он оставаться закрытой творческой лабораторией или развлекать публику. Осенью 1932 г. Алексей Ачаир отходит от активного руководства, оставаясь старшим товарищем и наставником молодых поэтов. Впоследствии он с горечью замечал, что «идея Чураевки… была самобытной, а не литературно-художественным шаблоном»9. И, тем не менее, кружок продолжал существовать на демократических началах. Он сменил своё прежнее название и стал просто «Чураевкой» (такое же название получила и газета, начавшая выходить летом 1932 г.). С этого момента завершается этап становления «Молодой Чураевки». На литературном олимпе появились новые, более талантливые имена, в том числе выросшие из своей чураевской среды – Валерий Перелешин, Лидия Хаиндрова, Виктория Янковская, Владимир Померанцев, Владимир Слободчиков и др. Они дали живой поэтический импульс, поставив «Чураевку» во главе литературного процесса в Харбине и во всём Русском Китае.


Публикуемые письма Георгия Гребенщикова (машинописные копии) и Алексея Ачаира (автографы) хранятся в архиве автора публикации.



Примечания:

1. См.: А–тов С. 90 лет работы среди молодёжи // Русское слово. 1934. 4 ноября. № 2602.

2. А–тов С. Восемь лет Чураевки // Русское слово. 1934. 20 марта. № 2412.

3. Ачаир Алексей. Письмо Георгию Гребенщикову. 28.03.1927 // Архив автора публикации (ААП). Фонд Г.Д.Гребенщикова. Автограф. Л. 2об.

4. Ачаир Алексей. Письмо в Музей Николая Рериха. [1932, январь] // Архив Музея Николая Рериха, Нью-Йорк (АМНР). Машинописная копия. Л. 1.

5. Ачаир Алексей. Письмо Георгию Гребенщикову. 31.05.1927 // ААП. Автограф. Л. 1об.

6. Гребенщиков Георгий. Письмо Алексею Ачаиру. 10.10.1927 // Там же. Машинопись, отпуск. Л. 2.

7. Щёголев Николай. Письмо Георгию Гребенщикову. 11.07.1930 // Там же. Автограф. Л. 1.

8. Гребенщиков Георгий. Письмо Николаю Щёголеву. 24.10.1930 // Там же. Машинопись, отпуск. Л. 1.

9. Ачаир Алексей. Письмо Зинаиде Лихтман. 20.03.1935 // АМНР. Коробка: Г.Д.Гребенщиков. Машинопись. Л. 1об.



1

А.А. Ачаир — Г.Д. Гребенщикову


28 марта 1927 года

Дорогой старший брат по народу,

Как мне назвать Вас иначе? С Вашим именем в моём сердце один отзвук: Сибирь. И Вы для меня – старший брат, к которому я обращаюсь за советом и поддержкой. К кому мне обратиться другому? Быть может, Иван Александрович1 будет добр – черкнуть Вам несколько слов обо мне. Но и я сам сделаю это сейчас.

Я – сын Алексея Георгиевича Грызова2, тоже Алексей. Алексей Ачаир – по своему псевдониму. Окончил кадетский корпус в Омске. Затем был в Петровско-Разумовской Академии3 три с половиной года. Затем... затем многое что случалось, быть может, и интересного, но о чём я сейчас писать не буду. Свой псевдоним я избрал с апреля 1917 года, когда появилось в печати в «Деловой Сибири»4 в Омске – мое стихотворение. С тех пор я стал готовиться к литературной работе. Военная служба, общественная работа, редакционная деятельность и, наконец, сейчас, в эмиграции – я секретарь YMCA (Х.С.М.Л.)5, которому поручено ведать образовательным отделом Союза. Через все периоды моей жизни, через изменяющиеся условия и разнообразные формы приложения труда – одно неизменно: я – сибиряк (родился я в Омске) и родина моя предъявляет ко мне (и ко всем) свои требования. Эти требования я обязан выполнить. До сего времени (за исключением краткого периода, когда мне приходилось видеться с Г.А.Вяткиным6) я – один. И не в этом ещё беда. А в том, что молодёжь (литературная и общественная), вокруг меня группирующаяся, предъявляет ко мне, как и большая Сибирь, – также свои требования. И вот здесь я не могу один. И я пишу Вам, хотя мы с Вами и не знакомы.

Я знаком с Вами – с писателем и поэтом – по «Хан-Алтаю»7 (по «Киргизу»8) ещё с 1918 года. Затем, уже значительно позднее, – «Чураевы»9 и «Микула Буянович»...10

Много ли есть людей, которые могут быть живым крестом?..11 Есть ли они сейчас? Они есть, но их сила – во взаимной связи. А связи-то и нет!..

В Харбине я с 1923 года, работал сначала в газетах, но с 26-го года я не давал ничего никуда. За это время я написал штук 50-60 стихов, роман «Валерий Бухтармин» и ещё роман «Храм огня Востока»...12 И тот и другой не обработан. Первый страниц на 400, второй – на 150-200. Я посылаю Вам несколько своих стихов – быть может, их где-нибудь в одном из журналов можно поместить? У меня нет редакционных связей... А так ведь с Востока – далеко. А на Западе – своих много!

С молодёжью я работаю по мере сил. Очень жаль мне молодых. Взрослые их совсем игнорируют. Оставили. Да и верно: самим тяжело жить. Судить нельзя. Но от этого никому не легче.

В Харбине пробуем организовать литературное общество «Феникс»13, куда войдут также и художники. Вошёл С.Г.Петров (Скиталец)14, госпожа Нилус15, несколько совсем молодых литературных работников, художники Густ П.П.16, Сунгуров17, Домрачеев18, Чоппа19, Кичигин20 и др. Это вне сферы моей службы. Был один пробный вечер – для знакомства друг с другом. Собралось за товарищеским ужином человек 50. Я лично удовлетворён хоть тем, что положено начало организации... Но трудно здесь очень. Трудно потому, что много представителей официального искусства. И несмотря ни на что – мы, с точки зрения зарегистрированных в харбинском Рабис’е21, всё же – «правые» поэты, «правые» художники... Горько сознавать, что люди ещё не могут глядеть широко открытыми глазами, а косят в разные стороны. Но – это так...

Работать всё-таки надо: молодёжи нужна поддержка, и поддержка моральная. Я сейчас редактирую маленький журнал юношеский22, выходит ежемесячно по 40 страничек, и там молодёжь из кружка при этом журнале (по возрасту 15-19 лет) – всего человек 20 – просила меня как-то обязательно написать Вам письмо и просить Вас ответить ей: что читать по теории художественной прозы и по версификации. Образцы? Была у меня, помню, Шебуева «Версификация»23, давно только... Да мне она не пригодилась, хотя, несомненно, многое я с удовольствием прочёл. И главный их вопрос (так они меня и спросили): можно ли писать о Сибири? И как надо писать о Сибири, чтобы полно охватить всю Сибирскую Русь? Как мог – я им ответил. Мне не о чем думать, кроме Сибири. Хотя есть у меня и другие мечты и думы, но они – вечны, больше, шире, чем все земные страны.

На столе передо мной лежат и «Цветы Мории»24, и журнал «Зарница»25, посвящённый Вам. Эти цветы и эти зарницы – в сердце. И хочу, чтобы они были и в юных сердцах моих молодых друзей, но только после Вашего ответа.

Можно ли было бы создать объединение для всех сибиряков – мировое объединение? Живую связь? Где Вы устраиваете свою «Чураевку»?26

Пусть Ваша Чураевка устроится хорошо и пусть будут в ней люди любить и ценить друг друга!

Ваш Алексей Ачаир




1. Якушев Иван Александрович (1884-1935), один из видных представителей Сибирского областничества в эмиграции; до отъезда в Прагу – председатель Сибирской областной думы (Омск, 1918), выпускал газету «Дальневосточная жизнь» (Владивосток, 1920). Эмигрировал летом 1921 г. Глава Общества сибиряков в Чехословакии. Издатель и редактор общественно-экономического сборника «Вольная Сибирь» и журнала «Сибирский архив». Поддерживал тесные отношения с сибиряками в Америке и на Дальнем Востоке, в том числе, с Г.Д.Гребенщиковым и А.А.Ачаиром-Грызовым.

2. Грызов Алексей Георгиевич (1871-1943), военный, представитель казачества. Окончил Сибирский кадетский корпус (1887), участвовал в русско-японской и первой мировой войнах. Полковник Сибирского казачьего войска (1920). В эмиграции жил в Шанхае и Харбине. Один из основателей Казачьего союза на Дальнем Востоке.

3. Петровско-Разумовская земледельческая академия в Москве основана в XIX в. как учебное заведение, впоследствии Сельскохозяйственная академия им. К.А.Тимирязева. В этой академии А.А.Ачаир-Грызов учился с 1914 по 1917 гг.

4. Вероятно, имеется в виду газета «Дело Сибири» (Омск), где появились первая публикация стихотворения Алексея Ачаира.

5. Христианский Союз Молодых Людей (ХСМЛ, YMCA – Young Men’s Christian Association) в Харбине являлся отделением головного ХСМЛ Северо-Американских Соединённых Штатов и Канады, который пришёл на помощь русской беженской молодёжи, выброшенной за границу волнами революции 1917 г. и последующей Гражданской войны в России. После основания отделения в 1918 г. эта организация представляла собой объединение небольших групп спортивного и самообразовательного характера. Со временем Союз расширил деятельность и стал насчитывать 8 учебных заведений, имевших, в свою очередь, до 20 различных подразделений в виде клубов, кружков, студий, которые были вовлечены в обширную общественно-культурную работу, в том числе: «Чураевка», «Клуб естествознания и географии», «Клуб молодёжи», «Костровые братья и костровые сестры», «Объединённый комитет помощи бедным» и др.

6. Вяткин Георгий Андреевич (1885-1941), поэт и прозаик, сотрудник газеты «Сибирская жизнь». Алексей Ачаир намекает на дружеские отношения с Вяткиным как одним из ведущих сибирских литераторов. Гребенщиков, напротив, имел с ним довольно напряженные отношения, вследствие резкой и несправедливой критики писателя после выхода в свет первого тома рассказов «В просторах Сибири». (Критическая рецензия Вяткина появилась в газете «Голос Алтая» в мае 1913 г.)

7. Произведение Г.Д.Гребенщикова в стихах «Хан-Алтай», в основу которого положен алтайский эпос, впервые было опубликовано в рижском журнале «Перезвоны» (1928, № 8). Отдельным изданием вышло в наши дни: Гребенщиков Георгий. Хан-Алтай. Сказка в семи главах. СПб.; Барнаул: Сердце, 1995.

8. Поэма «Киргиз» была опубликована в Сибири. См.: Густав Зелинский. Киргиз. Перевод с польского языка Георгия Гребенщикова. Томск: Бытовая Сибирь, 1910.

9. Роман Г.Д.Гребенщикова «Чураевы» является самым крупным произведением писателя. По существу он задуман как многотомная эпопея (12 томов), повествующая о жизни крестьянства и интеллигенции в переломную для русской истории эпоху, накануне Октябрьской революции. Работа над первым томом «Братья» шла в период с 1915 по 1917 гг., но опубликован он был уже в эмиграции: сначала в парижском журнале «Современные записки» (1921), а затем отдельным изданием (1922). Впоследствии вышло в свет ещё шесть томов (1925–1952). Тяжёлая болезнь Гребенщикова не позволила завершить эпопею. Фрагменты неизданных томов публиковались в 1950-е гг. в русскоязычной прессе в Америке.

10. Роман Г.Д.Гребенщикова «Былина о Микуле Буяновиче» (Париж–Нью-Йорк, 1924) является первой книгой, выпущенной издательством «Алатас». Этот роман получил большую известность в литературных кругах русской эмиграции и был переведен на основные европейские языки: французский, немецкий, датский, итальянский, болгарский, румынский.

11. Имеется в виду символическая финальная сцена романа «Былина о Микуле Буяновиче», когда главный герой Микула спасается из горящего дома, держа на руках свою возлюбленную и образовав, таким образом, пылающий «живой крест».

12. Сведений о публикации романов А.А.Ачаира (Грызова) «Валерий Бухтармин» и «Храм огня Востока» нет. Архив Ачаира был уничтожен после его ареста в 1945 г. в Харбине и депортации в Советский Союз.

13. Идея Литературного общества «Феникс» была осуществлена впоследствии в Шанхае в виде выпуска журнала с тем же названием. Еженедельник «Феникс» выходил с 1935 г. под редакцией С.Г.Шахматова; вокруг журнала объединились не только молодые писатели, но и художники, и музыканты, пробовавшие свои силы на литературном поприще.

14. Петров (литературный псевдоним – Скиталец) Степан Гаврилович (1869-1941), поэт и прозаик. Русский писатель демократического направления, в литературном творчестве испытал влияние М.Горького. Жил за границей, в Харбине (1922-1934). Печатался в газетах «Русский голос», «Русское слово», «Герольд Харбина». Вернулся в СССР.

15. Нилус (в литературных кругах известна под фамилией Паркау) Александра Петровна (1889-1954), поэт, журналист и литератор. Родилась в Новочеркасске, училась в Тифлисе, после замужества переехала в Санкт-Петербург, а за год до революции – в Харбин, с мужем, известным военным юристом, полковником Е.Х.Нилусом, и сыном. В 1933 г. покинула Харбин и жила в Шанхае. Работала в печати, сначала в Харбине сотрудничала в «Рубеже» (публиковала лирические стихи), в «Русском слове» и затем в «Шанхайской Заре» – в качестве фельетониста. Выпустила два поэтических сборника: «Огонь неугасимый» (1937) и «Родная страна» (1942). Репатриировалась в СССР, умерла в Казахстане.

16. Густ Павел Петрович (?-1929), художник-импрессионист. Окончил Казанскую художественную школу (1918). Участник гражданской войны. Принимал участие в трёх художественных выставках в Харбине. Работал художником-декоратором. Погиб в Циндао во время поездки «на этюды» (утонул).

17. Сунгуров Антонин Иванович (1894-1982), художник. С 1926 г. – жил в Китае, писал картины, посвященные истории и современному быту китайцев (жанровые сценки и портреты). Иллюстрировал русский журнал «Юность» (1927-1929). Работы экспонировались на 1-й художественно-этнографической выставке из собрания КВЖД в Харбине. С конца 1930-х переезжает в Париж, где становится известным портретистом. Получили известность его работы: «Молодой рыбак из Канн», «Арлекин», «Ностальгия». Умер в Австралии. О нём см.: Рогов Вл. Антонин Сунгуров – художник-китаевед. Харбин, 1934.

18. Домрачев (Домрачеев) Макарий Фёдорович (1887-1958), театральный художник. В 1924 г. командирован из Москвы в Маньчжурию, в Харбин. Оформлял спектакли Железнодорожного собрания КВЖД. Работал в оперном театре. В 1926-1927 гг. театр гастролировал в Японии. С 1931-го находился в Шанхае, в 1932-1937 гг. преподавал декоративное искусство в Национальном институте искусств в Ханьчжоу. В 1945-м вернулся в СССР.

19. Чоппа, художник. Дополнительных сведений нет.

20. Кичигин Михаил Александрович (1883-1968), художник, сценограф. В эмиграции – с 1920 г. Жил и работал в Харбине, преподавал живопись и рисунок в Студии искусств «Лотос». С 1928 г. обосновался в Шанхае, открыл собственную школу-студию. Вместе с женой, художницей В.Е.Кузнецовой-Кичигиной создавал декорации и костюмы к операм и балетам. Вернулся в СССР (1947), преподавал в Ярославском художественном училище. О нём см. альбом «Михаил Кичигин. Вера Кузнецова-Кичигина. Русские художники в Китае» (Ярославль, 2004).

21. Рабис, сокращение – Союз работников искусств.

22. Речь идёт о юношеском ежемесячном «ХСМЛ Журнале», который выходил в Харбине с 1926 г. в течение трех лет под редакцией А.А.Ачаира-Грызова.

23. Шебуев Николай. Версификация (как писать стихи). М.: Московское печатное производство Д.Венгерова, 1913. 219 с.

24. Книга Н.К.Рериха «Цветы Мории» (Берлин, 1921) представляла собой поэтический сборник (белый стих) и включала стихотворения, написанные художником в России и после отъезда за границу, во время проживания в Карелии (1917-1919), а также в Америке (1920).

25. Речь идёт о юбилейном номере журнала «Зарница» (1926, апрель; № 11), выпущенного к 20-летию литературной деятельности Г.Д.Гребенщикова. В нем были опубликованы критические статьи, которые давали представление о творческом пути писателя и его романах «Чураевы» (автор – Бурдэль Антуан) и «Былина о Микуле Буяновиче» (Александр Фовицкий), а также помещена обстоятельная рецензия на произведения зарубежного периода под названием «Чураевская Русь» (Илья Савченко).

26. Русская деревня Чураевка на реке Помпераг, основанная в 75 милях от Нью-Йорка, недалеко от местечка Саутбюри (штат Коннектикут), связана с именами Г.Д.Гребенщикова и И.Н.Толстого, сына писателя Льва Толстого. Её строительство началось в 1925 году с нескольких деревянных построек. Со временем Гребенщиков возвел своими руками каменную часовню преподобного Сергия Радонежского. На летних дачах в деревне проживали известные деятели русской эмиграции, такие как Игорь Сикорский, Сергей Рахманинов, Михаил Чехов, др. По замыслу писателя, Чураевка была задумана как скит русской культурной мысли. Однако в первой половине 1940-х годов жизнь поселения замерла, и Гребенщиков, находясь большую часть года во Флориде на преподавательской работе, начал терять влияние среди поселенцев в качестве лидера и устроителя «кооперативной» жизни. Дом Гребенщикова и часовня святого Сергия сохранились до наших дней.



2

Г.Д. Гребенщиков — А.А. Ачаиру


2 мая 1927

Многоуважаемый Алексей Алексеевич,

Ваше письмо от 28 марта особенно обрадовало меня строками, где Вы переходите к вопросам Ваших молодых друзей. Мне как-то особенно тепло от сознания, что я могу всю эту теплоту доверия отдать обратно в утроенной порции.

Как Вы увидите из короткой, но ответственной программы Чураевки, я именно теперь весь устремлен в будущее – то есть к молодёжи и их наследникам. Отсюда и идея «Школы Жизни»1. И в этом письме – мы уже начинаем её. Школа жизни – не должна быть ни тяжёлою учёбой, ни скучными лекциями, ни даже советами старших к младшим, а прямо – работа всех тех, кто ищет радости. Вот и начнём учиться вместе: я у вас, а вы все друг у друга, и у жизни, и у лучших учителей духа, которых почему-то слишком мало знают.

Моя Чураевка – это первый пример Школы жизни. Пример воплощения идеи писателя в действие – и вот я сам, своими руками кладу камни, плотничаю, провожу дороги, устраиваю из ручья озеро – и этот труд превратился для меня в радостную, полезную, выгодную и красивую игру.

Вот и давайте, открывайте там, в Харбине, отделение Чураевки – свой кусок земли, свой дом, своя инициатива, творчество – и теория, слова – прямо в действие, в весёлую забаву.

И ответ на вопрос «о версификации» сразу получит разительный ответ: нет более прекрасного источника для художественной прозы, для стиха, для всех родов творчества, как деятельнейшее участие в каком-либо созидании, постоянное стремление что-то своё сделать лучше, красивее – и слова тогда берутся прямо из лучей солнца. Все книги становятся скучны, за исключением, конечно, вечных книг Пушкина, Толстого, Бальмонта и многих. Если хотите всё-таки обогатить Ваш лексикон, Ваше воображение и расцветить язык – почитайте записки Протопопа Аввакума2, когда он шёл в ссылку в Сибирь... Или почитайте старых Четьи-Минеи3 или, наконец, послушайте простые разговоры старых крестьян, чей язык ещё не искалечен новыми сокращениями и жаргонами.

Сказки, былины, сказания, лубочные песенники, народная речь прямо на базаре – вот где лучшая версификация прозы. А потом каждый даёт свою манеру, свою музыку, только не надо никаких модернов, никаких погонь за эпохой – всё это умирает через год-два и не оставляет даже следов. А вечное, а библейски-простое, эпически-спокойное будет вечно жить и увлекать, как бесконечный путь вперёд, к неведомым горизонтам.

Теперь: «Можно ли писать о Сибири». – Не только можно, но и должно вникать во всю географически-историческую правду, говорящую о величайшем, о всемирном будущем Сибири. Отсюда и всеобъемлющие темы, неисчерпаемые, как нетронутые клады Алтая и Саян.

Прекрасно делаете, что читаете Рериха4. Это ещё непочатый, не открытый пророк нашей эпохи. О нём я много писал5 и ещё напишу и пошлю Вам в своё время. Прочтите его «Пути Благословения»6, в Харбине познакомьтесь с его братом Владимиром7.

Теперь о Вашем личном – о стихах. Они мне нравятся, особенно сибирские, и часть их я бы с радостью напечатал, если бы было где. Вот я ращу своё дело, может быть, буду создавать особый, сильный Сибирский альманах8 – тогда соберу лучшие зерна всех сибиряков-писателей. Вот ещё задача Вашим молодым друзьям – пусть каждый скажет в течение ближайшего полугодия по 20-40 строчек в прозе и стихах самого лучшего, самого действенного, самого незабываемо-волнующего каждого из них. Это будет для нас первый шаг к Школе жизни, то есть к Радости жизни.

На этом и позвольте всем вам пожать руки и просить Вас писать мне чаще и, главное, на темы, как Вы хорошо сказали, «широкие и вечные». Я к этому прибавил бы, что всё вечное и великое можно найти в любой крупице сущего. Значит – всё зависит от того, как на что смотреть, как мыслить, как воспринимать.

Посылаю Вам наши постеры для Ваших знакомых и несколько своих мыслей в лекциях-листовках Американского Общества, где главный заправила наш сибиряк Леонид Вас[ильевич] Тульпа9. Обязательно с ним спишитесь. Это могучая сила. Настоящий сын серебряной Сибири.




1. Г.Д.Гребенщиков, создавая русскую Чураевку, заявлял о постройке деревни-сада на основе деловой кооперации. Он намеревался создать культурное поселение для труда, отдыха и единения представителей искусства, науки и литературы. Писатель мечтал положить начало «Практической Школы жизни», цель которой состояла в помощи человеку «проходить свой жизненный путь бережно, полезно и красиво». В дальнейшем планировалось открыть отделение Чураевки и издательства «Алатас» в Сибири, в горах Алтая.

2. См.: «Житие протопопа Аввакума» (Иркутск, 1979), серия «Литературные памятники Сибири». В книге приведены также отрывки из его других записок, челобитные, письма, послания.

3. Четьи минеи (четьи – от древнерусского «для чтения», минеи – от греческого «месяц») означает сборники, в которых жития святых расположены по календарному принципу, в соответствии с днями празднований.

4. Рерих Николай Константинович (1874-1947), русский художник, публицист, общественный деятель. В 1919 г. эмигрировал в Англию и в 1920 г. – в Америку. Основал музей своего имени в Нью-Йорке. Путешествовал по Центральной Азии (Индия, Китай, СССР, Монголия, Тибет; 1925-1928) и Дальнему Востоку (Япония, Маньчжурия и Внутренняя Монголия; 1934-1935). Основатель более 80 культурных организаций и учреждений по всему миру. Всемирную известность получил Пакт Рериха (со специальным знаменем), международный документ о защите памятников культуры и науки во время войн и вооруженных конфликтов. По замыслу создателя, Знамя мира должно было вывешиваться над культурными объектами мирового значения, чтобы воспрепятствовать уничтожению памятников.

5. К этому моменту Г.Д.Гребенщиков написал ряд статей о творческом пути Н.К. Рериха, а именно: «Таинство Рериха» (Студенческие годы. 1924. Май-июнь); «Последние письма Леонида Андреева к Н.К.Рериху» (Новое русское слово. 1924. 23 ноября); «Зов Азии» (в монографии «Рерих», 1926, на англ. яз.); др.

6. Рерих Николай. Пути Благословения. Нью-Йорк–Париж–Рига–Харбин: Алатас, 1924.

7. Рерих Владимир Константинович (1882-1951), агроном, родной брат Н.К. Рериха. Воевал на стороне Белой армии в Сибири, пересек границу Монголии с остатками Южной армии атамана Дутова, затем служил начальником дивизионного обоза у барона Унгерна в Урге. В 1921 г. перебрался в Харбин. Работал в земельном отделе КВЖД, школьным учителем. Участвовал в Маньчжурской экспедиции Н.К.Рериха на её первом этапе (1934).

8. Говоря о Сибирском альманахе, Г.Д.Гребенщиков имеет в виду литературный альманах «Белый камень», выпуск которого предполагался на регулярной основе, после того как в Чураевку было перенесено издательство «Алатас» и открыта там типография. Идея альманаха осталась неосуществлённой.

9. Тульпа Леонид Васильевич, поэт, журналист; секретарь Общества за распространение полезных знаний среди эмигрантов в США (Society for Distribution of Useful Knowledge among Immigrants in USA); член Общества сибиряков в Америке. В эмиграции проживал в Бостоне, США. Гребенщиков посвятил ему очерк «Леонид Тульпа (слово о носителях света)», опубликованный в чикагской газете «Рассвет» (1930, 11 апреля).



3

А.А. Ачаир — Г.Д. Гребенщикову


31 мая 1927 года

Дорогой Георгий Димитриевич,

Я не имею слов для того, чтобы благодарить Вас за ту радость, что мне доставило Ваше письмо. Моя молодёжь просила меня передать Вам, что все они будут работать дружно и вместе. Пусть это молодое стремление – быть в дружбе, в союзе – станет выражением первого нашего общего: спасибо!

И фотографии, и проспекты Вашей и близкой нашим сердцам Чураевки, и Ваши запечатленные на литографских листовках мысли, и Ваше письмо со словами, так необходимыми нам именно сейчас, – всё это было для нас ценным и большим подарком...

Условия работы с молодёжью в Харбине очень тяжелы, и я лично не смог бы никогда справиться с этим делом, будучи одиноким.

«Пути Благословения» – моя настольная книга с начала 26-го года. С В.Рерихом я обязательно познакомлюсь и с Л.Тульпа непременно спишусь.

Писал ли я Вам в прошлый раз о мысли моей: установлении «всемирной Сибирской связи» – для учёта культурно-творческих сил, которые могут быть использованы для будущей помощи строительству Нашей Страны?

Как Вы думаете об этом? И не можете ли положить почин этому делу. Пусть всемировая Чураевка явится деревней, отдельные дома которой разбросаны по всей земле.

Так молодые земляки – думали о названии своего кружка. Я предоставил их решению выбор названия. Они просили на последнем нашем сборе: пусть нам Георгий Димитриевич посоветует какое-нибудь название, если он так был добр и дал нам свое доверие – быть отделением Чураевки... Среди названий, придуманных раньше, был «Лиственничный дом», «Горница»... Но эти два не встретили общего одобрения. Ваш совет будет крещением нашего молодого дела – крещением духом Жизни, Света и Любви.

Не так давно я послал И.А.Якушеву карточку с нашего кружка. Сейчас я не имею копии, но заказал для Вас и пошлю сразу же, как получу. На фотографии – кружок осени 26-го. Сейчас он несколько изменился в своём составе; работа освободила наиболее юных и привлекла несколько новых, кто постарше. Но все они – не старше 18 лет. А самая маленькая Галина Копытова1 – 15 лет. Они из разных мест – от Урала до Владивостока.

Посылаю Вам книжку своих стихов; на самой книжке я написал свое отношение к ним. Буду признателен Вам за указание, может быть, ещё мною не замеченных ошибок. Много плохого я теперь вижу и сам в этой книжке. И карточку с себя – посылаю Вам также.

Буду собирать материал для будущего Вашего Альманаха. Мои юные будут работать и для издания сборников-альманахов здесь. Лучшее, по их мнению и по моему отбору, – пошлю Вам под девизом будущего нашего имени.

Этим летом я, видно, не поеду никуда из города: старший секретарь YMCA уезжает в отпуск (американец Mr. Haag2, с которым я одно время занимался русским языком – по Вашей прекрасной «Былине»!), и я останусь его заместителем. Кроме кружка молодёжи, буду собирать земляков для создания здесь Восточно-Сибирского землячества.

Храни Вас Бог! И всех тех, которые с Вами.

Сердечно Ваш

Алексей Ачаир




1. Копытова Галина (1912-?), поэтесса, одна из учредителей «Молодой Чураевки» в Харбине, впоследствии состояла в «Шанхайской Чураевке» (с 1933), которая представляла собой, по существу, один кружок вместе с Чураевкой харбинской.

2. Председателем иностранного отдела ХСМЛ САСШ и Канады являлся американский гражданин Говард Хейг; одновременно он занимал должность старшего секретаря ХСМЛ в Харбине, директора Колледжа и Гимназии. Помощником старшего секретаря состоял А.А.Ачаир-Грызов.



4

А.А. Ачаир — Г.Д. Гребенщикову


4 июня 1927

Дорогой Георгий Дмитриевич,

На днях отправил Вам письмо, но сейчас получил от нашего фотографа обещанную Вам карточку и снова пишу Вам. Эта фотография, в сущности, не что иное, как то клише, что оттиснуто в № 8 «ХСМЛ Журнала». Из молодёжи в моём кружке теперь на четыре человека меньше, чем было в кружке при журнале; зато прибавилось ещё трое, которых нет там, не трое, а четверо даже...

Но не только желание послать фотографию руководило мной, когда я сел писать это письмо. Я не помню – быть может, я уже писал Вам об этом? — в моей работе (вообще) и, в особенности, в стихах я чувствую сейчас, и не только чувствую, но и наблюдаю какой-то перелом. Словно происходит внутри или вне меня какое-то перемещение мне неизвестных духовных частиц. Всё бы это было ничего, если бы около меня был человек, которому я мог поверять свои наблюдения в момент рождения тех или иных явлений. Простите меня за эту наивную откровенность. Я переживаю сейчас на себе – отсутствие питающей среды. Я как бы ядро в пустом яйце, и чтобы не колотиться о стенки – я раздвинул себя до границ формы. Естественно произошло разрежение, и от этого образовались пустоты. Эти пустые клеточки я ничем не могу заполнить. Не думайте, что не стремлюсь к этому. Пустота разъедает и живые волокна, и вот это-то и есть главное. Мне стыдно за себя, за свою работу, за свои стихи! Мне стыдно за свои посвящения. Ведь если я ради Чего-то и для Кого-то пишу и работаю, то оттого что моя работа несовершенна – я унижаю в самом себе величие этих Двух – не правда ли? Вместе с тем, я не могу получить ни от каких «теорий» и «школ» ничего, что заполнило бы пустоту, которая меня разрывает. Забавный случай. Сейчас у меня сидел мой маленький друг (по субботам у меня всегда собирается молодёжь), и мне захотелось подарить ему что-нибудь. Вы не знаете, что семь лет тому назад я один бродил в оленьей шкуре, полубосой, голодный, дикий – по Якутской тайге моей любимой Сибири. Я слеп в тайге, я шёл по бадарану, ступая окровавленными ступнями на острые сухие стебли прошлогодних трав, я сидел у реки три дня и глодал выброшенную на берег гниющую рыбу, и искал смерти – и не находил её. Об этом говорю я сейчас, как о прочитанном. У меня с того времени остались записки – обрывки записок, полуистлевшие листки. Затем, когда через много времени я был снова в кругу людей, мне близких, я начал по этим листкам составлять записки. Но самые листки, соединённые с моим страданием, были мне дороги. Сегодня своему маленькому другу за его доверие я захотел отдать эти листки. Я всё перерыл, пересмотрел. И нигде их не нашёл. И вспомнил (как-то смутно вспомнил), что эти листки я кому-то отдал! Отдал – подарил. И теперь у меня нет и их. Нет того, что я только что назвал «дорогим».

Христос проклял смоковницу, не принёсшую ученикам Его и Ему ожидаемых ими плодов. Мой маленький друг смотрел на меня и мучился тем, что я не могу найти того, чего у меня и нет!

Что я имею? Для себя я имею желание, чтобы иметь как можно больше для других. Это не рисовка. По-моему, нет сильнее муки, как не иметь, что отдать. Но отдавать то, что я сам считаю не ценным – ценно ли это? Отсюда и моё разочарование (впрочем, я никогда не был и в очаровании) от моей работы вообще и творчества в частности.

А вместе с тем, я не имею права не иметь, что отдать. Я должен. Ведь все мы должны – следующему за нами поколению, которое слишком мало хорошего видело, да и сейчас видит в жизни. И лишать их даже части того, что нам в свое время дала жизнь, – это значит сознательно убивать и свое, и их, и общее для всех нас, связанных принадлежностью к одной Стране и народу – убивать будущее.

Счастье для человека, что он имеет дар исповеди. Но в мою всенародную исповедь в том, что я ничего не имею, никто бы не поверил. Да я и не нашёл бы силы в себе исповедовать свою пустоту перед теми, кто от меня ждет помощи, совета и наставления. И вот я пишу вам. Примите мои слова как, быть может, непрошеную, но искреннюю исповедь.

Из меня никогда не выйдет (я и не стремлюсь быть им) – ни педагог, ни воспитатель. Но я должен помнить, что молодёжь меня считает старшим другом, и больше того – старшим братом. Не оправдать её веры было бы моим логическим концом.

И вот у Вас, у моего старшего друга и брата по народу я прошу одного слова из тех слов, которые говорятся близким нам людям в минуты их сомнений и случайной слабости.

Ваш Алексей Ачаир



5

Г.Д. Гребенщиков — А.А. Ачаиру


7 сентября 1927

Дорогой Алексей Алексеевич,

Посылаю большое письмо ко всему вашему Кружку1. Я хотел бы, чтобы это послужило случаем для одного из общих собраний, на котором бы и было оглашено это письмо. Знаю, как Вам трудно удержать на высоте и в постоянстве напряжение каждого из Ваших молодых друзей, но почему-то верю, что именно эти молодые люди и, в особенности, девушки понесут наш свет широко в жизнь, и зерна нашего общего с ними труда дадут прекрасный плод. Потому мне кажутся временными и скоропреходящими Ваши моменты уныния или разочарования. Уж ежели Вы доросли до сознания, что «нет сильнее муки, как не иметь, что отдать», то значит – Вы умеете отдать и путем отдачи ещё больше накопляете.

Я прочёл книгу Ваших стихов и нахожу, что Вам грешно роптать. Вам отпущено Богом так много, что много с Вас и спросится, и потому Вам надо радоваться тому, что Вам выпало на долю столько ответственной работы и столько радости – быть водителем целой группы учеников. Подумайте, какое благостное это слово – Учитель!

Самое для меня радостное место в Вашем письме, это, наряду с признанием о постоянном обновлении и искании, – ещё и доверие, и Ваш стук ко мне за новым словом.

Одна из причин, почему я так долго Вам не отвечал, это проверка моего собственного духа и ожидание огромных перемен во мне самом. И мне радостно Вам сообщить, что и я имею кое-что дать, и что так много мне отпущено, что сразу не имею права говорить. Одно скажу, что путь к прекрасному – через жертву, через подвиг, через искренний отказ от многого, что мы иногда ошибочно считаем самым ценным. Ваши духовные переживания – не что иное, как предчувствие вокруг себя «научно доказуемого Бога», как говорит Василий Чураев2. Этот герой увидит Бога своими глазами и не удивится, что Бог этот совершенно не похож ни на какие представления и подобия человеческие. Но подумайте, не радостно ли неустанно работать над собою для того, чтобы не только показать истинного Бога, но и быть в числе немногих Его избранных посланцев в мир. Запомните это и примите с благостною верой: мы живём в период, когда впервые на земле появляются величайшие свершения, ради которых приходили Будда и Христос и многие пророки, но которые не были миром понятыми до конца. И ныне надо обращаться с некоторыми словами, как с электрическим током огромного напряжения: неумелое или грубое обращение может вызвать взрыв и один вред. Так как мы Русские и нам понятнее русские пути познания блага, изучите жизнь Св. Сергия Радонежского, хотя бы по Ключевскому и по Борису Зайцеву, и Вам тогда станет ясно, что подвиг строителя Русской Общины Сергия есть тот же путь, которым шёл космически-неподражаемый Общинник Будда. И лишь тогда станет во весь рост великий приход и подвиг Христа, истинное учение которого до наших дней не было применено в действительной жизни. И немногим из нас предстоит нести прекрасный подвиг насаждения царствия Божия на земле. Когда же мы научимся шире мыслить и обобщать, мы прекрасно поймём и «Двенадцать» А.Блока, у которого разбойников ведёт Христос. Куда Он их ведёт? – Очевидно, к мучительному, жуткому, но и сужденному сроку сметения с лица земли уродливых форм жизни и к открытию дверей в новую эпоху.

Знаю, что и у Ваших молодых друзей явятся вопросы. Когда, и где, и как обойти неодолимые препятствия – политику, проклятые вопросы, связанные с жизнью там и здесь.

На это я заранее отвечу Вам так же искренно и просто, как я искренно и просто принял это сам от моего Руководителя3:

– Будем творить благо всюду и всегда – и, как лучами солнца, покроем мир искренностью и любовью. И тогда станет легко и радостно работать даже в дымовой трубе.

Для того чтобы Вы лучше ознакомились с работою и личностью этого редчайшего в наш век Человека, я Вам посылаю мою статью о Нём4, которую Вы можете напечатать в Вашем первом альманахе. Для чтения её, опять-таки, соберите весь Кружок, чтобы придать этой вести достойную торжественность. Так как эта статья предназначалась для журнала «Сибирские Огни»5 и не могла пойти там целиком, а напечатано всего лишь 2 страницы, то пустите статью с моим примечанием.

Конечно, строя Чураевку и укрепляя молодое книгоиздательство «Алатас»6, я лишь частично выполняю этот завет. А когда придёт время – а оно, быть может, близко – и когда будет необходимо, я оставлю Чураевку здесь, на Помпераге, поставлю её сердцевину на колеса походной таратайки или на крылья аэроплана, быть может, сделаю её неуловимым Беловодьем, только символом для единения культурных сил, и полечу туда, куда позовет этот благой завет.

Переходя к вопросам Сибири и её всемирного значения, очень Вас прошу достать и прочесть речь Троцкого «О Сибири», произнесённую им 28 февраля с.г. на «Вечере Сибиряков». Издание журнала «Северная Азия»7. После прочтения откровенно напишите мне о Вашем впечатлении. От этого зависит многое в наших практических шагах в отношении Сибири.

Мы, числящиеся в числе эмигрантов, которые несут свою прекрасную миссию распространения русской культуры:

«И за то, что нас Родина выгнала, / Мы по свету её разнесли» – как Вы говорите8.

Мы, живущие в лучших условиях, нежели наши братья в России и Сибири, мы должны свободно и по внутреннему зову отобраться для работы там, но не путём интервенций и реставраций, а путем Верхним – путём рыцарского служения культуре и путём искреннего понимания происходящей Космической Эволюции.

Вот это Вам то слово, о котором Вы просили и которое можете в себе развить исключительно внутренним устремлением к общему благу на земле.

Конечно, из этого письма Вы сообщите молодёжи только то, что найдёте нужным. Я вполне доверяю Вашему такту.

Теперь буду ждать от Вас большого письма и добрых вестей о Вашей дальнейшей культурной работе.

Братски обнимаю Вас.

Георгий Гребенщиков




1. Имеется в виду литературный кружок «Молодая Чураевка», основанный А.А.Ачаиром-Грызовым в Харбине в 1925 г. и находившийся под его непосредственным руководством до осени 1932 г. В начале 1930-х небольшой кружок превратился в большую студию, насчитывающую полсотни участников и переименованную просто в «Чураевку». В конце 1934 г. японские власти попытались закрыть литературное объединение, однако оно перешло на внутреннюю работу, отказавшись от еженедельных литературно-музыкальных вечеров, открытых для широкой публики. Согласно публикациям в харбинской прессе, объединение существовало ещё и в 1935 г.

2. Василий Чураев – главный герой эпопеи Г.Д.Гребенщикова «Чураевы».

3. Говоря о своём Руководителе, Г.Д.Гребенщиков имеет в виду Н.К.Рериха.

4. Статья Георгия Гребенщикова «Творец светлой легенды», посвящённая Николаю Рериху, была опубликована в 1928 г. в январском специальном выпуске «ХСМЛ Журнала», № 1 (13), который был посвящен «Молодой Чураевке».

5. Сокращённый вариант статьи Георгия Гребенщикова «Творец светлой легенды» появился в новосибирском журнале «Сибирские Огни» (1927, № 2) под названием «Николай Рерих».

6. Книгоиздательство «Алатас» («Белый Камень», казахский яз.) основано в 1923 г. в Париже совместно Н.К.Рерихом и Г.Д.Гребенщиковым, последний стал его директором. В мае 1924 г. издательство «Алатас» было инкорпорировано в музей Рериха в Нью-Йорке с прежним названием. Позже, в 1927 г., после переезда Гребенщикова в Саутбюри и строительства там русской деревни Чураевки издательство перешло в его ведение. Подробнее см.: Росов В.А. Книгоиздательство «Алатас» // Рерихи. Восток – Запад. М.: ГМВ, 2006. С. 33-39.

7. Троцкий Лев. О Сибири // Северная Азия. 1927.

8. Г.Д.Гребенщиков цитирует последние строки стихотворения Алексея Ачаира «По странам рассеяния. Эмигранты». Это стихотворение было опубликовано в его сборнике «Первая книга стихов» (Харбин: Содружество поэтов «Медитат», 1925).



6

Г.Д. Гребенщиков — А.А. Ачаиру


10 октября 1927

Милый Алексей Алексеевич,

Получил Ваше письмо от 23 августа 1927 г. с прекрасной вестью о Вашем решении учредить «Молодую Чураевку» на Сунгари. Это для меня уже сама радость в действенном её свершении. Очень хорошо, что Вы, прежде всего, решили твёрдо установить основную цель вашей общины. Что касается моих советов, то если они могут Вам помочь, я дам их Вам со всей охотою.

По-моему, основная цель должна быть самой далекой и прекрасной настолько, чтобы казалась почти недостижимой. Так оно и будет: чем выше вы будете идти, тем ещё выше вам захочется. Конкретная, начальная цель должна быть – Общее благо, в чем бы оно ни проявлялось. Пусть каждый принесет в вашу Общину все лучшее, что он может в смысле отвлеченных идей или искусства, но каждый должен проникнуться сознанием необходимости труда, часто самого тяжёлого. Избравши основную цель, решайте так, чтобы после начала дела не колебаться и не отступать, ибо сомнения и колебания губительны.

При начале организации, да и всегда, бойтесь многоречия и многоречивых и старайтесь использовать каждый час времени для практического, фактического созидания. Избегайте частых заседаний и ни в каком случае не уступайте свою ответственную диктатуру какому-либо коллективу. Но коллективу сотрудников давайте самые широкие полномочия контроля и самостоятельности в работе. Никогда не надо связывать работу неподвижными постановлениями. Ваш аппарат должен быть гибким и подвижным, как всякое торговое предприятие. Не бойтесь быть хорошими торговцами и дельцами. Рука Ваша должна быть твёрдой, и требования к себе и к другим суровы и определённы. Нет ничего опаснее – впустить в такое начинание былую интеллигентскую рыхлость. Они всегда найдут какое-либо «но». Тогда как Вам придётся часто ошибаться и учиться у ошибок. Внимательно и терпеливо слушайте всех критиков, но никогда с ними не считайтесь, а берите от них то, что полезно для Ваших целей. Никогда не слушайте злоречия на близких, обрывайте с места всякие губительные шептания и сплетни и никогда не отвечайте на клевету. Но идите красотой, учите любовью, протяните руку помощи примером своего труда. И на это дело смотрите, как на наступательную, боевую задачу, и потому, кроме товарищеской спайки, в бою должна быть твёрдая команда и сознательная дисциплина. Поверьте, Вас не предадут Ваши солдаты, когда Вы будете идти впереди них и не будете бояться пуль. Не бойтесь никогда смотреть прямо в глаза врагам, которых у Вас будет достаточно по мере возрастания Вашей силы. Законы света и тьмы везде одинаковы, и чем светлее Вы пойдёте, тем чернее будет Ваш враг. Самые хищные звери не выносят человеческого взгляда и стараются напасть тайком и неожиданно, из-за угла. В этих случаях самым лучшим Вашим оружием будет Ваша зоркость, осторожность и целеустремительность к Общему Благу, и потому знайте, что когда Вы делаете что-то хорошее, все враги, вопреки их желанию, оказываются недурными вдохновителями к деланию ещё лучше, и нередко все их действия, направленные против Вас, Вам же помогают. Но, конечно, лучше врагов себе не создавать, не раздражать их и обезоружить неустанною культурною работой.

Пожалуйста, нигде, ни в какой чужой стране не чувствуйте себя эмигрантом, но чувствуйте везде необходимыми людьми, твёрдою походкою идущими к высокой цели. И когда так идёте, во всякой стране, всякому народу Вы делаете лишь добро. И когда так будете творить вашу Чураевку, у Вас всё больше будут расти силы, а с ними – возможности.

Я не знаю, купили ли Вы уже землю. Если по формальным соображениям нельзя купить на имя Общины, берите в долгосрочную аренду, хорошо юридически оградив себя от каких-либо случайностей. Если кому-либо придётся землю купить лично, на свое имя – не бойтесь собственности, зная, что обременяете ею себя для Общины, но в этом случае с юридическим владельцем у Общины должен быть особый договор о правах аренды и, на всякий случай, духовное завещание на имя Общины.

Немедленно, по принципу склонностей, распределите между собою роли для изучения ремёсел и, в первую очередь, плотников, каменщиков, садоводов, пчеловодов и так далее. Так как все вы люди, конечно, разные, что совсем не недостаток, а достоинство, то для начала только в крайнем случае прибегайте к тесному общежитию. В общежитии, в особенности скученном, люди скоро изучают недостатки друг друга, а за недостатками не замечают лучших достоинств. Как говорится в одной очень мудрой книге: «Надо в удвоенное стекло смотреть на всё доброе и в десять раз уменьшать явление несовершенства, иначе останетесь прежними»1. И когда Вам кто-то донесёт о чьих-то недостатках, сейчас же укажите на достоинства. Это очень важно в особенности в семье русских, мелочные раздоры в которых часто губят самые прекрасные дела. При этом должна быть самая широкая терпимость к политическим и религиозным убеждениям членов Общины.

И так, всё это взвесивши, обсудивши и принявши лучшее решение, начинайте дело по серьёзному, деловито, экономно, осмотрительно, выбирая сотрудников со всею строгостью. Лучше 18-20 Ваших крепких и широких мыслью, нежели сто неустойчивых, капризных и ленивых. Пусть лучше слабые окрепнут, потом, вблизи Общины, пусть зародится в них желание соревнования с Вами, и тогда дайте им постучаться к Вам. Причём всем и каждому скажите ясно и определённо, что не богоугодное заведение учреждаете, и даже не учреждение самопомощи, а учреждение подвига для достижения великой радости небывалого ещё служения Будущему Человечеству. И тогда скоро все увидят, что, помогая общему Благу, каждый, прежде всего, помогает себе.

Когда всё у Вас откристаллизуется и определится, я с радостью приму посильное участие и внесу свой пай, а в будущем надеюсь побывать в вашей Чураевке и попотеть с Вами на общей работе.




1. Г.Д.Гребенщиков цитирует книгу «Листы Сада Мории» (с. 19) , изданную в Париже в 1923 г. Эта книга причисляется к серии Учения «Живой этики» и представляет собой избранные беседы великих Учителей Востока, записанные Н.К.Рерихом и его женой Е.И.Рерих.



ПРИЛОЖЕНИЕ


Письмо Г.Д.Гребенщикова Кружку Христианской Молодёжи в Харбине



7 сентября 1927

Дорогие мои юные Друзья!

Пишу вам всем во главе с вашим славным старшим и достойным другом А.А.Ачаиром1. Не огорчайтесь, что на главное не отвечал: на ваши срочные и важные вопросы. Причины были очень сложные, как сложен и серьёзен наш путь среди трущоб и жизненных препятствий современности. Ибо мало написать письмо, но необходимо вложить в него практические мысли, ответственность за которые перед вами заранее беру на себя с удовольствием.

Ваша общая фотография стоит передо мною вот уже два месяца и является укором моей совести. Между тем, моя жизнь всю весну и всё лето была полна таких неотложных и тяжёлых забот и работ. Подумайте, ведь буквально своими руками строю Чураевку и выстроил четыре дома для новых жителей. Без денег, без близких друзей, даже без морального сочувствия, с молотом каменщика, с пилою плотника работал четыре месяца подряд, по 12-14 часов в день. И только 5 августа решил отдохнуть и вместе с женой, Татьяной Денисовной, которая является нежным другом всех вас, сели на «Форд-Седан» и поехали по Америке... Письма ваши взяли с собой, но, по совести сказать, неотвеченных важных писем накопилась добрая сотня. Вам же хотелось написать, хотя бы немного прикоснувшись к душе тех из вас, кто что-либо напечатал в пяти номерах вашего журнала, что были мне присланы А[лексеем] А[лексееви]чем. И вот, наконец, настал день радостного духовного общения с вами. Я прочёл почти всё, что вами написано в этих выпусках журнала, и очень огорчён, что не нашёл времени сделать этого раньше. Пока дойдет мое письмо к вам – сколько совершится с каждым из вас, т.к. в ваше время жадной юности месяцы идут как годы, а дни – как месяцы. Уж если я, сорокалетний, в каждом утре вижу знаки незакатной юности и зов к работе для укрепленья беспредельности, то могу себе представить, как зорко ищете вы этих зовов и правильных прямых путей в лучшее Грядущее. Вот я гляжу на ваши лица – я изучил по журналу какое лицо какому имени принадлежит, – и не нашёл ни одного, которое мне не было бы чем-то близко, точно всех давно уже знаю и каждого отдельно чувствую. Недаром все вы объединены вокруг такого ласкового руководителя со светлым взглядом. Конечно, каждого из вас хочется видеть в действии, хотя бы в таком, как маленький В.Кокшаров2 летит в воду и, пуская пузыри, карабкается к берегу, борясь за жизнь. (Во всём есть символ и глубокое поучение). Мне очень жаль, что не знаю ещё ваших имен, потому что хочется вас называть не по фамилии, а ласкательными именами. Так дорого в вас всё. Вот уже вижу Лариссу Андерсен3 со взглядом, поднятым к дымчатой заре, где она так мудро молит: «Облачко закатное, медленней гори». И особенно прекрасно (говорю не только о таланте, а о душе, способной искать), когда она уже нашла, что «Кто-то юный, кто-то новый все смежил в одну дороги». И запомните всё, что в своё время каждый из вас узнает – каждый пропоёт с неиспытанным ещё восторгом:

«Предо мной – прекрасной жизни

Светлый путь – как звон лиловый».

Только не растеряйте светлых знаков, которые находите, и бережно ищите дальше; чутко слушайте космические начертанья и всполохи утренних и вечерних зорь. Следите за исканиями Василия Чураева. Может быть, это поможет многим из вас понять до конца и утвердить прекрасный образ в стихотворении М.Б. (не М. Бакич4 ли).

«Дороже всех сторон на свете

Нам вечный снег Алтайских гор!»

Как прекрасно прозвучало понятие о счастье в маленькой статье О.Калининой5 (жаль, что её нет на снимке). Именно счастье в красоте, не только в красоте искусства, но и в красоте жизни, в культуре поступков человеческих, в культуре духа. Ведь это тоже искусство: красиво пройти жизнь, – и самое прекрасное из искусств, ибо оно светит, учит и радует примером своего подвига. И многие из стихотворений и статей вашего журнала должны быть распространяемы в тысячах экземпляров среди молодёжи. Поэтому с особой просьбой обращаюсь ко всем вам – перечитать и снова воспринять статью Н.Кичия6, которая, за исключением некоторых строк, является, как бы даром космического порядка. Может быть, когда пойдём с нашей светлою работой в широкие волны народа, в Сибирь и Россию, – может быть, придется пожертвовать Светлыми, но пугающими словами Бог и Религия. (Ведь даже слова Дух и Идеал там сейчас являются запретными.) И, может быть, эту статью автор раздвинет и ещё усилит, взяв более широкий полет для своей творческой мысли, но именно эта статья является основной платформой для дальнейшей работы всех вас. Прекрасно сказано о том, что кто сознательно любит свою нацию, непременно любит и всё человечество. Чувствую в Н.Кичие большую силу потому, что именно он готов расти в борьбе с неудачами. Жму ему руку и радуюсь тому, что заря его жизни так чудесно сплетена с Подвигом А.Ачаира, где незабываемо, кроме высокохудожественных образов, проявилась сила высшего дара Божьего в «сильнейшем кличе» о великой и последней жертве. Запомните же все, что величайшая из жертв есть, в сущности, начало величайшей власти духа. Там, где Христос (истинный образ которого так закопчен каждением многочисленных и часто лицемерных и безбожных Христианств), подчиняясь величайшему из зол, принёс в жертву Себя – и не Себя как Личность, а Себя как сущность Своей проповеди о любви – только там Он утвердил власть над духом человеческим.

И опять, являясь последовательным и цельным следствием из ваших действий, мне бросаются в глаза стихи того же М.Б. «В Буддийском Храме», где с благоговением, присущим широкой и глубокой мысли истинного христианина, автор молитвенно изображает Лик Благословенного Гаутамы, который дал миру такое Учение, которое вместе с Учением Христа являет высочайшую ступень человеческого духа, духа благостного действия в обыденной жизни. Настал час для всех народов зорко осмотреться вокруг, и в глубь веков, и в будущее и понять, что теперь уже немыслимы узкорелигиозные и узконационалистические перегородки на нашей планете, где только одно радио соединяет нас в одну братскую трудовую семью. И именно Учения Будды и Христа являются первоосновами, я бы сказал, серебряными рельсами для экспресса в неслыханно-чудесное Грядущее, которое вы все так ярко и действенно творите.

И так радостно, что в Вашей среде, в числе всего лишь 18 или 20 юных апостолов света устами самого младшего члена вашей общины (назовём благоговейно это слова с большой буквы: Община, и запомним до поры до времени) устами 15-летней Галины Копытовой7 произносятся слова о Сибири, как о родине, прекраснее которой нет на свете:

«Белые, синие... Синие, белые

Мчатся снежинки вокруг...

Господи... Если б на миг только смела я

Родину видеть, мой друг!..»

В этих простых образах гораздо более значения, нежели в какой-либо большой поэме, ибо здесь искреннее чувство возросло до экстаза, и только не хватает нашего общего действия, чтобы холодная, суровая и ещё непочатая счастьем, недавно каторжная страна – «Белым покровом, как в праздник, нарядная, / Наша оделась Сибирь».

Как единый монолит, должны объединиться наши действия, пусть разные по форме, но одинаковые по силе устремления к великому Будущему, – это действие к практической борьбе (запомните, не к работе только, но именно к борьбе) за право творить свою новую, великую, всемирную Сибирь. И как прекрасно складываются мысли Вашего руководителя А[лексея] А[лексееви]ча о «всемирной сибирской связи» и об отделениях всемировой Чураевки. Мне очень жаль, что мы пока не можем работать с вами вместе, здесь или в Сибири, и что я не имею возможности каждодневно, на примере своего практического труда, делиться с вами способами самообучения, но зато с удвоенной силой будем работать вдали друг от друга, зная, что рано или поздно встретимся на радостно-цветущей и единой ниве – на работе для построения новой светлой Родины, Страны Великого Будущего. Ибо то, что кажется невозможным сегодня, станет неизбежным завтра.

И так будем мыслить шире, неустанно расширяя наше сознание, чтобы мочь приять в него все необъятно-нарастающие знамения и зовы этого грядущего Завтра. И давайте вместе постигать искусство не только работать, но и бороться. И бороться, может быть, не столько против воображаемых вчерашних врагов, но и против тех друзей, которые нас часто тянут вниз и искажают перспективу Будущего. Главное же, мы должны бороться против наших собственных мелких мыслей и неустанно очищать эти мысли при помощи красот искусства, творческого слова и действенного, созидательного улучшения качества нашего труда, является ли он писанием стихов или очисткою старого сора в нашем общежитии.

Что касается вашего вопроса о названии вашего нового дела, то, мне кажется, над этим названием надо вам с любовью поработать, чтобы имя было как бы содержанием и символом и, вместе с тем, было бы не выдумано, а просто, ясно и по возможности в одном слове. Мне кажется, следовало бы дать такое имя, которое бы жило всегда, чтобы не было оно кратко-преходящим и обязывало бы вас держать его всю жизнь, как ваше знамя. Нет ничего печальнее, когда начинания с громкими названиями быстро увядают. Вот вы, кажется, задумываете альманах. Пусть название его будет и названием вашей общины.

Мне очень нравится название «Горница», оно такое праздничное и простое, и сибирское, и русское, и вместе символическое: место горнее, где молятся. И главное, подходит к дому, к даче, и к журналу, и к кооперативу. Затем, если это не будет почему-либо утверждено, хорошо взять какое-либо самое простое слово, в котором бы звучала молодость и единение, и движение, и ласка, но, конечно, не слащавое. Но хорошо, когда это не будет кем-либо навязано, а выкуется и родится в собственном кругу, будет, так сказать, согрето собственным дыханием и окрещено в купели творчества. Ибо даже и в этом есть уже зерно успеха и возможностей.

Теперь, я думаю, мы будем чаще писать друг другу и будем стараться чем-либо действенным радовать друг друга добрыми вестями. Думаю, что вы прочтёте мои книги, которые я вам посылаю. Сообщите, что у вас не имеется из моих книг – я вам дошлю.

Буду вам писать и буду радоваться вашим достижениям. Буду теперь ждать отдельных писем по возможности от каждого из вас. Смело ставьте в них ваши вопросы – по силе разумения буду искать для них ответы.

С любовью обнимаю и благословляю каждого из вас на радостные подвиги-труды во имя светлого Завтра.




1. Грызов (литературный псевдоним – Ачаир, с 1917 г.) Алесей Алексеевич (1896-1960), поэт, литератор. Участник Гражданской войны. Общее образование получил в войсковом пансионе Сибирского казачьего войска. Окончил 1-й Сибирский кадетский корпус в Омске. Служил в Приморье. Представитель Сибирского областничества. Редактировал газету «Последние известия» (Владивосток, 1922). В эмиграции в Харбине с 1922 г., где постоянно работал помощником секретаря отделения Христианского Союза Молодых Людей. Вел активную общественную деятельность, в том числе, на должности председателя Общества сибиряков в Харбине, председателя издательской комиссии Общества кадетов, др. Литературную известность получил организованный им кружок «Молодая Чураевка», впоследствии переименованный в «Чураевку». Издал в Харбине несколько сборников стихов: «Первая» (1925), «Лаконизмы» (1937), «Полынь и солнце» (1938). Арестован советскими войсками в 1945 г. и депортирован в СССР, где 10 лет отбывал заключение в исправительно-трудовом лагере под Красноярском. После освобождения жил в Новосибирске, работал учителем пения в средней школе.

2. Кокшаров Вениамин Викторович (1910-1989), инженер, художник-любитель, общественный деятель. В эмиграции в Харбине вместе с родителями с 1923 г.; окончил гимназию ХСМЛ с золотой медалью. Посещал литературную студию «Молодая Чураевка». В 1935 г. окончил Харбинский Политехнический институт, получил звание инженера-строителя. Работал по специальности. В 1953 г. переехал на жительство в Австралию, в 1975 г. ушёл на пенсию и занялся литературно-художественной деятельностью. Принимал деятельное участие в издании журнала «Друзьям от друзей», который ХСМЛ выпускал в Сиднее.

3. Андерсен Ларисса Николаевна (р.1912), признанная поэтесса Русского Китая, танцовщица, член литературного объединения «Чураевка». Одна из основателей литературной студии «Шанхайская Чураевка» (1933). Выпустила поэтический сборник «По земным лугам» (Шанхай, 1940). Из Китая эмигрировала во Францию, где и проживает до настоящего времени. О ней см. подробнее: Ларисса Андерсен. Одна на мосту. М.: Русский путь, 2006.

4. Бакич Михаил Андреевич (1910-2002), инженер-архитектор. С 1923 г. – в эмиграции в Харбине; окончил Харбинский Политехнический институт. Посещал литературный кружок «Молодая Чураевка». Главный архитектор общественных зданий проектного департамента провинции Хэйлуньцзян (1951-1958). Жил и работал в Сиднее (с 1958). Активно участвовал в художественной жизни Австралии. Г.Д.Гребенщиков цитирует стихотворение Михаила Бакича «Скоро», опубликованное в девятом выпуске «ХСМЛ Журнала» (7 января 1927, с. 3).

5. Калинина О., член кружка «Молодая Чураевка». Дополнительных сведений нет.

6. Кичий Николай Лукич (1909-1991), поэт, один из основателей и первый председатель литературного объединения «Молодая Чураевка». Выпускник Политехнического института (1933), работал в качестве инженера в Шанхае и Тяньцзине. Состоял в Научно-технической секции ХСМЛ. Из Китая переехал в Австралию, занимался там общественной работой.

7. См. прим. 1 к письму 3.



Опубликовано: Новый журнал (Нью-Йорк). 2009. № 256. С. 239-263.